Богословское образование, которое преображает

Богословское образование стало экзотическим и таинственным предприятием, по крайней мере, для общей массы людей. Большинство людей нечасто думают о богословских семинариях, если вообще думают, и большинство представляет их себе чем-то вроде магистратур для специалистов в области религии, обучающих религиозных людей тому, чем и положено заниматься религиозным людям.

Даже в церкви картину затуманивает неразбериха в отношении богословского образования. Простые члены церкви часто полагают, что семинария подобна фабрике по производству проповедников – новеньких и готовых к эксплуатации, остается только завести их и пустить в ход. Этот взгляд с церковной скамьи вызывает интерес, так как в нем заметно широко распространенное впечатление, будто семинарии могут сделать все необходимое для подготовки служителей, даже если церкви пренебрегают собственной ответственностью.

Самая вредная неразбериха в отношении богословского образования есть в самих семинариях, и это бросается в глаза во многих аккредитационных органах и семинарских объединениях. Это не новинка. Еще в 1954 году Ричард Нибур нашел мало ясности, когда делал обзор богословского образования в Америке: «Большая неразбериха царит в определенных кругах в отношении богословского образования. В чем, спрашивается, значение этого служения? Для какой цели мы даем образование? Ситуация в определенных кругах богословского образования кажется сходной с той, что наблюдается среди зарубежных миссионеров и спонсоров зарубежных миссий. Они знают, что делают важное дело, но вот понимания стратегии их труда, более-менее точного и определенного понимания его смысла недостает».

Ричард Нибур, как и его брат Райнхольд, был одним из поборников американского протестантизма в середине века. Неразбериха, которую он увидел среди преподавателей богословских учебных заведений, была, как он отметил, такой же, что и среди миссионеров. Они совсем не были уверены, в чем именно их миссия, их задача или их весть.

Либеральный протестантизм потерял уверенность в Библии, в Евангелии и в уникальной миссии Церкви. Постепенно его богословские учебные заведения становились все менее и менее богословскими; его миссионеры становились все менее и менее благовествующими; его бюрократия росла и укреплялась, и богословское образование стало орудием доктринальной распущенности, нравственного релятивизма, культурной революции и смерти некогда великих деноминаций.

Евангельским христианам стоило бы уделить пристальное внимание этой закономерности. Такие предостережения часто встречают недоумением и отбрасывают как преувеличение, но назойливая реальность того, чем семинарии могут стать и что могут разрушить, подтверждается историей и прослеживается в руинах церквей некогда верных, а ныне пустых.

В действительности та самая закономерность, так легко заметная в либеральном протестантизме, все больше и больше видна и в евангельском христианстве. Вынуждают идти на те же самые компромиссы; поощряют незаметные послабления. Мы не смеем отрицать очевидного. Некоторые евангельские христиане сегодня предлагают те же самые аргументы, что некогда предлагали либералы, просто с опозданием на полвека.

Завершая великолепное изложение Евангелия Господа Иисуса Христа в Послании к римлянам 1–11, апостол Павел пишет гимн хвалы Богу:

О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия!
Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!
Ибо кто познал ум Господень?
Или кто был советником Ему?
Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать?
Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки, аминь.

Это славословие, это кульминационное провозглашение хвалы, и восхищения, и славы, прямо обращено на Божью славу, проявленную в Его премудрости и ведении. Они неизмеримо обширны, беспредельны и неисчерпаемы. В Нем премудрость и ведение соединены так, что мы не можем различить, где одно, а где другое. У нас нет права подвергать сомнению Божью мудрость или Его устроение спасения. У нас нет основания, опираясь на которое мы могли бы начать исследование замыслов Всевышнего Бога. Судьбы Его непостижимы, и пути Его неисследимы.

Современное богословие можно представить как одно обширное упражнение в додумывании Божьего ума. Ясные заявления Библии считают гипотезами для рассмотрения, мысленными экспериментами для обсуждения – чем угодно, но не вечными истинами, которые следует принимать с благодарностью, защищать с честью, рассматривать с уважением, верно передавать из поколения в поколение и всегда направлять к Божьей славе.

Павел не утверждал, что Божьи пути трудно разобрать, но что их невозможно проследить. Он не утверждал, что Божья мудрость более высокого порядка, но что Его мудрость беспредельно обширна и глубока. Современное богословие – это грандиозное проявление того, что греки называли губрис (спесь, надменность, высокомерие. – Примеч. пер.). Это самое вопиющее превозношение. Как напоминает нам одно афроамериканское высказывание, у нас руки коротки для бокса с Богом. Посмотрите на современную богословскую литературу. Окиньте взглядом последние достижения так называемых библейских наук в академических объединениях и обществах. Посетите духовные учебные заведения и семинарии либерального протестантизма и сбитого с толку евангельского христианства, и вы увидите множество боксерских матчей, с ликованием на трибунах, с односторонним перевесом на ринге и с правосудием, ожидающим своего выхода. Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает.

Современное обсуждение вопроса о так называемой «открытости Бога» – не более (и не менее) чем такое упражнение по додумыванию Бога, чтобы тем самым свести Его до более покладистого и удобного в обращении божества. С умопомрачительной надменностью эти богословы заявляют, будто Бог настолько славен, что Ему необязательно быть всеведущим. Это все равно, что утверждать, будто «Титаник» был так великолепен, что ему необязательно было держаться наплаву. У Бога Библии нет наготове «плана Б», если «план А» проваливается. Он знает всё, даже предузнал всё. Богословы могут спорить, как именно божественное предведение связано с божественной волей, но никогда никакой ортодоксальный христианский богослов не считал, что Божье всеведение частично, ограничено или слепо. Как верно подметил профессор Брюс Уэр, такое богословие отстаивает уменьшение Божьей славы.

Но неизменное свидетельство Библии говорит о величии Божьей славы. И верующие всех веков засвидетельствовали о явлении великой Божьей славы в Его всеведении, Его премудрости и знании и бесконечности божественного ума.

Далее апостол Павел обращается к Ветхому Завету, чтобы задать два важных вопроса. Кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? Земные цари, президенты и императоры окружены свитой помощников, советников, стратегов, медиа-экспертов, специалистов по общественному мнению и прочих. Небесный престол окружен бенэ Элохим («сынами Божьими». – Примеч. пер.), которые постоянно прославляют Бога и свидетельствуют о Его славе. Они не дают советов. Там советы не нужны.

Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Бог – суверенный Создатель вселенной, источник всего сущего, и Он содержит все. Никто не может ничего дать Богу в полном смысле слова, ведь всё принадлежит Ему и исходит от Него. Предельно ясно, что Бог никогда не бывает в долгу перед Своим творением ни по какой причине.

Наконец, Павел кратко излагает совокупность Божьей славы, выраженной во всем творении и в высшей степени явленной в Евангелии Иисуса Христа. Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки, аминь. Это великий неразрывный цикл Божьей славы и хвалы. Всё было сотворено Им. Всё содержится Им даже сейчас. Участь всего решится на Его суде к еще большей Его славе. Ему – и только Ему – слава вовеки, аминь.

Это подводит нас к исходной точке и конечной точке всякого истинного богословского размышления. Библейское мировоззрение очерчено со всех сторон величественной реальностью Божьей славы. При таком подходе мы видим себя грешниками, желающими украсть у Бога Его славу. При таком подходе мы видим спасение через славное искупление в Господе Иисусе Христе, в Котором явлена слава как единородного от Отца, и Чьим крестом мы хвалимся. При таком подходе мы видим нашу цель в жизни нынешней и в жизни грядущей – прославлять Бога и хвалить Его имя вечно.

Всю жизнь надо жить с таким подходом. Всё богословие должно определяться этим подходом. Всё наше учение, и проповедь, и обучение, и писательство, и познание, и стремление, и свидетельство, и жизнь должны совершаться к большей славе Божьей.

Этот подход определяет христианское мировоззрение, а потому и задачу богословского образования. Большинство проблем и противоречий в богословии могли бы быстро решиться с помощью такого вопроса: «Как мы можем дать самое чистое, самое верное, самое библейское и самое пламенное определение и описание Божьей славы и Его путей по отношению к нам?» Задать этот вопрос и дать на него верный ответ – вот что такое революция в богословском образовании.

(c) AlbertMohler.com

Источник: http://www.albertmohler.com/2005/12/02/theological-education-that-transforms-part-one/. Переведено и опубликовано на www.propovedi.ru с разрешения.